Эвелин давно привыкла к тому, что ее муж привык решать все самостоятельно и за всех вокруг, нечасто спрашивая мнения окружающих. Да, это было очень полезно для бизнеса, потому что Ричард прекрасно знал, что и как лучше делать, но крайне неприятно для членов семьи, которых эти решения непосредственно затрагивали. И, если с Эвелин он еще хоть иногда советовался, понимая, что жена не даст собой помыкать, да и, в принципе, способна подкинуть парочку дельных мыслишек, то с детьми Ричард не церемонился, считая их не то чтобы не_людьми, но уж точно прекрасной разменной монетой для достижения поставленных целей. Именно так он и собрался поступить в этот раз с их племянницей Сибилл, решив, что союз двух семей, скрепленный браком, станет нерушимым оплотом для расширения империи Хардманов-Мора. Обговорив все детали с противоположным семейством и назначив дату для общего ужина, свою семью Ричард поставил перед фактом о предстоящем событии и был крайне удивлен тем фактом, что Эвелин этим осталась недовольна. Как это так? Ведь это очень выгодно для всех. Бизнес будет крепнуть, влияние разрастаться, Сибилл получит мужа, о чем еще может мечтать девушка в ее возрасте? О том, что в мечтаниях и амбициях женщины, пусть и такой молодой, замужество не всегда стоит на первом месте, Ричард, конечно, не подумал. Впрочем, за это его можно было простить: мужчина всегда был далек от всего того, что привык называть женскими сантиментами. Дело было превыше всего.
В этот раз Эвелин его прощать не собиралась. Судьба племянницы, и без того покалеченная руками собственных дяди и тети, волновала ее не меньше, чем счастье собственного сына. Эвелин никак не могла распрощаться с удушающим чувством вины, пусть уже и прошло столько лет после трагедии, поэтому сейчас хотела сделать все, что было в ее силах, чтобы Сибилл была счастлива. Именно поэтому она закрывала глаза на странные отношения племянников, на одержимость Эдмунда, на влюбленные глаза Сиб. Эвелин не знала, но Эвелин чувствовала. Потому что Эвелин была довольно взрослой женщиной, имеющий богатый опыт чтения человеческих отношений. Она, разумеется, не одобряла того, о чем лишь догадывалась, но все-таки продолжала закрывать глаза, убеждая себя, что все это лишь предположения ее разыгравшегося воображения, которое в последнее время буйствовало в преддверии надвигающегося климакса.
Эвелин не один час провела в кабинете мужа за долгой беседой, которая больше была похожа на теннисный матч, в котором оппоненты обменивались аргументами и доводами в пользу своего мнения. Убедить Ричарда в чем-то, если он уже принял твердое решение, было практически невозможно. Вот и в этот раз Эвелин не удалось достичь желаемого, но сдаваться она не собиралась. Посовещавшись с Элизабет, да, в некоторые моменты судьба сводила этих женщин вместе и переводила на одну сторону по линии фронта, она пришла к решению спросить саму Сибилл, почему та дала согласие на такое предложение. Эвелин знала все рычаги давления на девушку, поэтому уже заранее была уверена в том, что ей придется услышать от племянницы. И предчувствие ее не подвело.
- Ты уверена, что хочешь этого брака? - спросили Эвелин и Элизабет в один голос.
Пусть даже ради спасения брата, который не заслуживает такой милости, - добавила про себя миссис Хардман, но вслух не озвучила.
Недолгого промедления в ответе Сибилл ей было вполне достаточно для того, чтобы понять истинное отношение девушки к предстоящему событию. Сдаваться Эвелин не собиралась. Если переубедить мужа не вышло, значит, нужно будет переубедить самих Мора. Пусть Давид увидит то, что его ожидает в браке, и ужаснется, а уж, как это сделать, дело за малым. Больше всего на свете мужчины боятся ответственности. И ревностно следящих за ними жен.
День "Х" надвигался быстрее, чем того хотелось бы. В доме Хардманов царила гнетущая атмосфера неизбежного скандала, с каждым часом накалявшаяся все больше с того момента, как Эвелин и Хардман перестали разговаривать друг с другом о чем-то, кроме дел, касающихся бизнеса. Магнус, прекрасно зная, к чему все идет, предпочел ретироваться из дома, подальше от последствий этой холодной войны, в которую вступили его родители, чтобы сберечь свои нервы и не попасть под горячую руку. На ужин он являться тоже не собирался, аргументировав это тем, что "Ну, не меня же хотят нарядить в свадебное платье". Впрочем, Эвелин этому была только рада - толку от сына в подобных делах было мало. Прибытие Сибилл трудно назвать оптимистично настроенным. Девушка нервничала и скрывать свое волнение у нее ничуть не получалось. Эвелин же была спокойна как индийская корова, переходящая дорогу в неположенном месте, зная, что ее все равно пропустят.
- Милая, не налегай на алкоголь с самого вечера, у тебя еще будет много лет несчастливого замужества для этого занятия, - Эвелин присела на диван с бокалом виски, не одарив мужа ни единым взглядом, - Элизабет скоро будет, не переживай, такое она никогда не пропустит.
