Как может взгляд чужих порочных глаз
Щадить во мне игру горячей крови?
Пусть грешен я, но не грешнее вас,
Мои шпионы, мастера злословья.
© Шерспир

Ей больше не хотелось думать. Только не сейчас. Не в этот год, да и ни в какой следующий. Проживать эту жизнь так, словно завтра тебя ничего не ждет. И не бояться перешагнуть через черту. Адели больше не боялась смерти. Но что страшнее – она больше не боялась жизни. Словно в ней заел какой-то тумблер отвечающий за инстинкт самосохранения.
Если раньше она думала про итальянцев – то обязательно с содроганием. А все потому, что ей было что терять. А теперь же? Ни мужа, ни ребенка – свободна, как птица. Правду ей сказал однажды дед. «Нет ничего хуже, чем те, кого ты любишь. Только они делают тебя слабее, чем ты есть на самом деле. Только они заставляют тебя задумываться о страхе. И если даже не за себя, то за них. А страх делает нас уязвимой мишенью. Надеюсь, тебе никогда не представится возможности это прочувствовать.»
Но прочувствовать пришлось. Только теперь уже все равно. Только деду спасибо, что научил.
Комнату наполняет бледный лунный свет. Отражаясь в гладких полированных поверхностях-зеркалах он заполняет собой все пространство. И в этом пространстве можно разглядеть две фигуры. Мужскую и женскую. Они движутся в такт, совершенно единые. Гладкая кожа женщины кажется еще более бледной в этом свете. Черные волосы волной ниспадают на плечи. Прическа совсем рассыпалась, губы приоткрыты. Карминно-красные… они все еще чувствуют вкус его поцелуя. Она упирается руками в его бедра, то поднимаясь, то опускаясь. Стоны и шипение – вот те звуки, которые сопровождают этот бледный лунный свет – свидетель небольшого развратного секрета.
Толчок. Еще толчок. Глаза закрыты, ресницы вздрагивают, словно она видит картинки. Но это алкоголь.
- М-м-м-м…
Прошло не много времени, прежде чем она опустилась на смятые простыни навзничь. Волосы разметались по подушке, белье пропахло запахом не то дождя, не то пороха. Она вдыхает его запах и снова закрывает глаза.
Адели поворачивает свое лицо к мужчине, смотрит на него так, словно видит впервые, потом поворачивается на бок и протягивает руку. Мягко касается вначале груди, потом шеи, поднимается к подбородку, пальцами чувствует щетину, ищет пальцами его губы, словно слепой, жаждущий «посмотреть» на его лицо.
Два сбитых дыхания. Два учащенных сердцебиения, два тела на кровати, только минуту назад бывшие единым целым, и являющие собой сейчас две не пересекающиеся прямые.
А как бы было вам, приходись убирать то, что осталось после человека? Или же делать так, чтобы все подумали, что умер он совсем от другого. Знаете, как просто инсценировать утопление? А знаете, как инсценировать утопление тела того, кто повесился? Она знает. Она знает многое, что помогает выжить.
Тут уже спасибо папочке. Или, скорее, Адриано. Это он был свидетелем того, как отец, будучи еще чистильщиком, избавлялся от тел. Это он умолял отца показать. Слишком юный для таких испытаний. Но умеющий держать язык за зубами. Истории брата, плюс книги по паталогоанатомии, криминалистике…Когда это все завертелось? Когда она стала тем, кем есть сейчас? Наверное, это случилось в тот день, когда в роддоме славного города Сан-Франциско акушер объявил ее матери, что у нее родилась девочка. Вот та самая отправная точка всех несчастий. Стоило родиться мужиком.
- Тебе пора. Она не говорит больше ничего, тянется к прикроватной тумбе и берет пачку с сигаретами. Дурная привычка, которая появилась достаточно недавно. Протягивает Эллиоту пачку, предлагая закурить. Потом достает себе сигарету, поджигает и затягивается. В полумраке нового дня, в котором вот-вот покажется солнце и забрезжит рассвет, тлеет яркий огонек ее сигареты. Дым наполняет легкие, а после - выдох. Адели ставит на кровать пепельницу, смахивает туда часть пепла с сигареты. Еще одна затяжка. Эл ничего не говорит, ждет. Она знает, что он смотрит на нее, даже если сама не смотрит на него. Улыбается.
Через пять минут хлопает дверь.

Аделаида поднимается с кровати, совершенно нагая, докуривает сигарету, тушит ее в пепельнице, молча поворачивается и уходит в душ.
Быстро вытирается полотенцем и завязывая на талии шелковый пояс короткого халата, выходит в комнату. Все то время, что она стояла под водой - всего одна мысль. "Надо проветриться".

Утренняя прохлада щекочет ее. Проходя мимо круглосуточной кофейни она не удержалась и взяла себе кофе на вынос. Так что сейчас, делая несколько шагов - подпитывала их небольшим глотком вкусного и приятного кофе. Адель улыбалась, смотрела перед собой ровно и почти не оглядывалась по сторонам. Так что не удивительно то, что молодая женщина лишь краем глаза "мазнула" по промчавшемуся мимо шевролет тахо и только потом с опозданием заметила как машина сдала назад, а с переднего пассажирского сидения, буквально, как черт из табакерки выскользнул здоровенный парень.
Момент и чашка с кофе отброшена куда-то на пол, а сама Адель бесцеремонно впихнула в машину.
- Эй! Какого черта ты творишь, урод! Пусти меня! - воспротивилась она, но уже было слишком поздно. Дверь с хлопком закрыли, а водитель заблокировал выходы.
Машина открывалась только снаружи...Фрау поджала губы и попыталась было съездить по лицу водителю, но тот самый амбал, что затащил ее в машину, ловко перехватил ручку леди и с силой сжал запястье. Еще немного и кость треснет.
- Мне бы не хотелось, чтобы у нас с вами были проблемы, мисс Кайзер. Это всего лишь прогулка. Наш босс хотел бы с вами поговорить, - зеленые глаза женщины округлились, она не нашлась что ответить.
Так что заметно остыла и резко выхватила свою руку из лап уже скалящего зубы недалекого парня.
- Кто твой босс?
- Всему свое время, красотка, - на английском с чудовищным акцентом продолжил он, - Эй Даг, ну ты видал каких в криминал потянуло? Нет чтобы мужика нормального найти... - парень говорил, кажется по-испански, и Адель совсем не понимала.
"Приплыли". Неужели кто-то из наркокортеля? Поежившись она вжалась в сидение и стала смотреть в окно. Однотипные пейзажи. Деревья. Дома. Дома. Деревья.

Больше чем непунктуальность, Аида не любила неожиданности. Пожалуй, эти две "ненависти" стояли на одном самом высоком пьедестале и махали ей ручкой каждый раз, когда нечто подобное случалось. Не то чтобы ее вот каждый раз так затаскивали с улицы в машину...да никогда черт возьми такого не случалось! Существуют телефоны, личные встречи, да что угодно, но зачем человека до полусмерти пугать? И стоит все таки признать, что в том мире, к которому она была причастна это еще достаточно мягко. Спасибо хоть вонючий мешок на голову не натянули, а то не дай бог дорогу увидит.
Фрау поджала губы в своей манере недовольства и сложив руки на груди, откинулась на спинку заднего сидения достаточно удобного авто. Большой Тахо прекрасно чувствовал себя на дороге, Аида кусала щеку и пыталась представить с кем ей придется иметь дело. Если ее вытащили посреди ночи на улице, значит они должны были знать, что она "гуляет", а если учитывать, что прогулка была незапланированной, то ее либо сдали (и тут она подумала про Эллиота) либо пасли. Впрочем, одно другому не мешает.
Автомобиль резко притормозил и тот, который Даг переместился на переднее сидение, уступая место третьему мужчине. Достаточно высокий, на вид не больше сорока, темные волосы, темные глаза, щетина, дорогой костюм...пожалуй, костюм это первое на что обратила внимание Ида. Она уже привыкла рассчитывать мужчин по их внешнему виду. По обуви. По часам. Это помогает знать, чего стоит ждать. И тот, кто сейчас опустился на сидение рядом с ней был явно не шестеркой. Он был на порядок выше тех, кто сидели впереди.
Магнус Тейт. Она где-то уже слышала это имя. Адель щурится, смотрит в глаза мужчине показывая, что не боится его (Если весь фокус был рассчитан именно на это).
- Доброй ночи, мистер Тейт, - холодный голос и проницательный взгляд, она повернулась в пол оборота к собеседнику и аккуратно закинула ногу на ногу.
Даже сейчас, после бессонной ночи и тяжелых суток накануне, Фрау выглядела опрятно. Широкая юбка изумрудного цвета с поясом на талии доходящая до середины икры, белая в такой же изумрудный горох блуза с коротким рукавом, туфли на небольшом каблуке, собранная прическа. Она не выглядела уставшей, скорее заинтересованной.
- Странно, что вы не позвонили моему секретарю, чтобы сделать предварительную запись, - усмехнулась с иронией.
Конечно же, никакого секретаря и быть не могло. Конечно же Аделаида понимала, что это будут за услуги и какого рода работа предстоит.
- Ответьте мне на один вопрос. Почему я должна помогать Вам, мистер Тейт? Ваши дуболомы врываются в мое личное пространство, запихивают меня в машину и везут незнамо куда. А потом вы появляетесь из ниоткуда и говорите о том, что вам нужны мои услуги. Так дела не делаются. - Зеленые глаза внимательно наблюдают за незнакомцем.
Аида вся напряжена, ей неуютно.
Не похож он был на того человека, который любит договариваться. Но Фрау всегда была четко за регламенты и нормальные партнерские отношения и принуждение ей просто поперек горла становилось, как кость.
- К тому же у меня нет ни единого нужного мне инструмента. Так как вы любезно похитили меня с улицы, пускай и не своими собственными руками, - кивнула на парней впереди.
Ей все еще хотелось спросить зачем и как долго за ней следят. Кажется, дорогу она никому не переходила. Ее нанимали, она делала свое дело четко, быстро и без запинки, получала деньги и растворялась в закате. Своего рода феечка чистоты. Как же глупо звучит.

Когда в ее сторону оказалось направлено дуло пистолета, Фрау даже не пошелохнулась, только лишь подняла бровь в знак неодобрения и замешательства. Как говорил великий Чехов: "Если в самом начале пьесы на стене висит ружье, то в конце-концов оно должно выстрелить". Так что нехрен было тут трясти перед ее носом пушкой, которую не будешь использовать. Хочешь стрелять - стреляй. Только вот если она все еще жива, значит нужна. Ценный кадр, так сказать. В общем ничего кроме как усмешки эта самая тирада лысоватого парня с переднего сидения, не вызвала.
- Благодарю, но вынуждена отказаться, - мягкая улыбка, она повернула свое миловидное лицо к Магнусу. - Куда в больший восторг я бы пришла, огради вы меня от имеющего проблемы с самоконтролем бойца. - Холодно прочеканила она, словно разрезая воздух острым ножом.
Конечно же это вряд ли "сблизит" ее с имбецилом с переднего кресла, но куда уж деваться - Ида привыкла говорить то, что считает нужным, даже если это "что-то" не понравится никому вокруг.
- Мне достаточно хорошо платят, - намекнула она, - чтобы позволить себе испачкать даже более прекрасный наряд. Но буду благодарна, если предоставят что-то, во что смогу переодеться. - Далее разговор не продолжался, Ида откинулась на сидение и с долей отстраненности наблюдала за пробегающим стройным рядом деревьев.
Перед работой она всегда настраивалась. Знаете, это своего рода медитация. Ведь она понимала, что увидит либо готовенький труп, либо что-то до омерзения залитое кровью и кишками. Любая нормальная женщина на ее месте тут же опорожнила бы свой желудок, но Фрау была крепче и выносливей любой из представительниц слабого пола. Это только с виду она хрупка и почти фарфоровая девочка почти без возраста.
Но, конечно же, она не всесильна.

Она выбралась из салона авто, оглядываясь по сторонам. Промышленная зона, ни одного живого человека на милю или десяток миль. Достаточно нуарно. Такие картинки придут на ум только любителю фильмов ужасов или триллеров. Того и гляди заиграет гнетущая музыка. Ида усмехнулась, когда прошла в ангар, больше напоминающий гараж автомастерской. Взгляд ее тут же зацепился за автомобиль и за куски черепа и мозгов на заднем и боковом стекле.
Ида подошла к столику и взяла пару перчаток, натягивая их на худые длинные пальцы. Открыла водительскую дверь и хладнокровно провела взглядом по потокам уже немного подсохшей крови.
- А что будет если я откажусь? - бросила она в след неизвестному Магнусу. - Я ничего о вас не знаю, мистер Тейт. И вполне вероятно, что все это может оказаться милой подставой от ФБР. Где гарантия, что моя личность не станет достоянием общественности и что я получу свой гонорар за выполненную работу?
Конечно же ее интересовали деньги. При чем обычно она работает таким образом, что плату дают ей вперед. Это никогда не обсуждалось и по-другому она не делала.
Неприятный полумрак щекотал нервы. С того места, где стояла сейчас Идель было видно только половину лица Магнуса, так неудачно падал свет. Она сощурилась и закрыла дверь автомобиля с характерным хлопком.